Психологические причины при раке желудка

С древних времен люди понимали, что состояние психики играет свою роль в развитии соматических заболеваний. Еще со времен каменного века целители и шаманы пытались избавлять людей от недугов, «изгоняя» из их тел «духов болезней». С более научных позиций о влиянии душевного состояния на здоровье рассуждали древнегреческие врачи, например, Гиппократ.

Прошло много столетий, и в XIX веке, когда стала развиваться современная научная медицина, врачи практически перестали учитывать роль психики. Причины всех болезней стали трактовать с точки зрения патологической анатомии – структурных изменений в организме, которые можно увидеть невооруженным глазом или под микроскопом. Позже обратили более пристальное внимание на физиологию – стало понятно, что многие заболевания можно объяснить функциональными расстройствами.

В XX веке врачи и ученые вновь стали задумываться о роли душевного состояния человека. Слово «психосоматика» стало звучать всё чаще. В настоящее время оно очень популярно, и многие люди готовы списать на него практически все проблемы со здоровьем. Нередко в интернете можно встретить статьи о том, что рак – «психосоматическое заболевание», которое возникает из-за хронического стресса, гнева, подавленности и других негативных эмоций.

На самом деле, нет никаких научных доказательств того, что негативные эмоции и мысли способны вызывать онкологические заболевания. Причины и факторы риска рака вполне осязаемы. Сложно сказать, какие эмоции испытывали миллионы лет назад утконосые динозавры, но даже на их костях обнаруживают следы злокачественных опухолей. Тем не менее, психоэмоциональное состояние человека играет важную роль даже в онкологии. Связь между негативными эмоциями и раком есть, просто не все ее правильно понимают.

Что такое психосоматическая медицина?

На самом деле такого отдельного направления в медицине не существует, и нет «специалистов», которые бы занимались только им. Это междисциплинарная наука, и в ней должен ориентироваться любой врач – будь то хирург, невролог или онколог.

У большинства болезней есть вполне осязаемые соматические причины. Они возникают при воздействии на организм того или иного патогена. Например, перелом кости происходит при сильном ударе обо что-то твердое, а ОРВИ развивается, когда в организм человека попадают вирусы.

Но практически всегда невозможно исключить и психический компонент. Он есть даже в случаях, когда, казалось бы, всё сходится и без него. Травмы чаще получают люди, склонные совершать рискованные действия, занимаются профессиональным спортом, физическим трудом. Другой пример: в разгар сезонного гриппа подросток поссорился с родителями, назло им оделся легко и отправился на метро к друзьям. Переохлаждение и большое скопление людей – в итоге через три дня высокая температура и кашель. Вирус, конечно, виноват, но человек усилил риск заражения своим поведением, в основе которого лежат определенные психические процессы. Эти рассуждения могут показаться притянутыми за уши, но они справедливы.

Так же, косвенным образом, психоэмоциональное состояние может влиять и на риск развития рака.

Как негативные эмоции влияют на риск развития и течение онкологических заболеваний?

Итак, негативные эмоции не приводят к онкологическим заболеваниям напрямую, но зачастую они делают человека более склонным к так называемому рискованному поведению. И оно повышает риск развития рака.

Не зная, как справиться с внешними и внутренними конфликтами, и не видя выхода из сложной жизненной ситуации, многие люди начинают курить, чаще употреблять алкоголь, систематически переедать, отдавать предпочтение нездоровой пище. Всё это факторы риска развития злокачественных опухолей. Это происходит при таких состояниях, как хронический стресс, депрессия, тревожное расстройство, неврозы.

Можно назвать массу примеров рискованного поведения, которое неочевидным и очень опосредованным образом способствует развитию рака. Например:

• Человек пытается «уйти» от негативных переживаний в работу, берет больше смен, работает по ночам. Некоторые научные исследования показали, что работа в ночные смены повышает риск развития определенных онкологических заболеваний, в частности, рака молочной железы. К тому же, некоторые профессии предполагают контакт с веществами, относящимися к канцерогенам.
• Кто-то ищет разрядку в беспорядочных половых связях – повышается риск заражения вирусом папилломы человека, который может вызывать рак шейки матки, вульвы, влагалища, полового члена, ротоглотки, заднего прохода.
• Человек из Санкт-Петербурга испытывает депрессию, считает, что причина в северном климате, и решает переселиться на юг, к морю. У этого человека светлая кожа, и он совсем не знает, насколько опасно ультрафиолетовое излучение, ничего не слышал о правилах безопасности. Он переезжает в частный дом, много работает на приусадебном участке, регулярно посещает пляж. Через несколько лет у него диагностируют рак кожи.

В течение жизни на организм человека действует множество разных факторов. Многие из них в разной степени вносят свой вклад в развитие злокачественных опухолей. И определенные модели поведения повышают вероятность заболеть. Конечно же, это не повод бояться собственной тени, но важно помнить об основных факторах риска.

Из-за психоэмоциональных проблем человек зачастую менее склонен заботиться о своем здоровье, не проходит скрининговые исследования, не обращается к врачам, когда появляются тревожные симптомы – из-за страха или других причин. Иногда эффект бывает прямо противоположным: человек постоянно волнуется, нервничает, боится заболеть и регулярно проходит обследования, даже когда в них нет необходимости. Это, конечно, повышает шансы на раннюю диагностику онкологических заболеваний, но жизнь в состоянии постоянного страха сложно назвать комфортной, полноценной.

Негативные эмоции пациента влияют и на эффективность лечения рака. Например, человек в состоянии депрессии будет менее охотно следовать рекомендациям врача.

Что такое психосоматические расстройства?

Коротко эти состояния можно описать словосочетанием «много жалоб из ничего». Такие пациенты рассказывают врачам, что постоянно плохо себя чувствуют, их беспокоят боли, головокружения, ощущение «нехватки воздуха», приступы сильного сердцебиения. Доктор проводит обследование, и оно показывает, что с пациентом всё в порядке. А пациент идет искать другого врача, который обследует его более тщательно.

Психосоматическое расстройство – это не только надуманные симптомы, это еще и определенные расстройства мышления, поведения. Человек находится в состоянии дезадаптации, «не умеет» правильно реагировать на стрессовые ситуации, зациклен на состоянии своего здоровья.

Такие нарушения встречаются и у людей, у которых есть реальные соматические заболевания, в том числе рак. В таких случаях бывает очень сложно отличить психосоматические симптомы от «настоящих». Главный признак в том, что жалобы больного явно не соответствуют тяжести его состояния, объективной клинической картине. Пациент явно преувеличивает серьезность симптомов, слишком сильно беспокоится о своем здоровье, и это беспокойство занимает его мысли в течение большей части дня, отнимает много энергии. В онкологии такие ситуации особенно сложны, потому что рак – смертельно опасное заболевание, тут реально есть поводы для сильного беспокойства и паники.

У многих онкологических пациентов наблюдается прямо противоположная реакция. Они стремятся не обращать внимания на свою болезнь, недооценивают ее серьезность, важность немедленного начала лечения.

Со всеми этими проблемами должны работать специалисты. К сожалению, в России психологическая помощь онкологическим больным развита пока еще очень слабо.

Как лечить психосоматические заболевания?

С психосоматическими расстройствами работают психиатры и психотерапевты. В Европейской клинике пациентам и их родственникам помогает справиться с психоэмоциональными проблемами онкопсихолог Ирина Валерьевна Мансурова.

В некоторых случаях можно обойтись лишь беседами со специалистом – так называемой разговорной психотерапией. В настоящее время наиболее эффективной считается когнитивно-поведенческая терапия. Во время сеансов специалист помогает пациенту отказаться от негативных мыслей и моделей поведения, заменить их позитивными. Важна роль лечащего врача-онколога. Он должен выстроить с пациентом доверительные отношения, правильно мотивировать, предостеречь от прохождения ненужных процедур и обращения к представителям псевдомедицины.

Иногда, например, если онкобольной страдает депрессией, неврозом и другими заболеваниями, лечение начинают с медикаментозной терапии. Назначают антидепрессанты, нейролептики, другие препараты. Затем подключают курс психотерапии.

Хотя психоэмоциональные проблемы и не приводят напрямую к раку, с ними важно бороться, потому что они снижают качество жизни, косвенно влияют на риск развития рака, эффективность лечения. В Европейской клинике пациентам и их родственникам всегда доступна помощь профессионала.

Источник

Очень часто онкологическим заболеваниям предшествует ощущение, что ты никому не нужен, не востребован ни на работе, ни в семье. А люди, которые во время болезни борются с этим ощущением и ставят конкретные цели за пределами своего заболевания, часто, преодолев болезнь, живут насыщенно и достаточно долго, утверждает Александр ДАНИЛИН, психотерапевт ПНД № 23, ведущий программы «Серебряные нити» на «Радио России». О психосоматических причинах онкологии и возможности преодолеть болезнь он рассказал Милосердию.

Все начинается с ощущения, что ты перестал быть солью земли?

Я как психотерапевт могу говорить именно о психосоматических проблемах, то есть о том, как душевное переживание может вызвать ту или иную соматическую реакцию. Конечно, любая болезнь, даже элементарная простуда, меняет наши жизненные планы, иногда существенно, иногда нет, и какую-то тревогу человек испытывает. Но это уже последствия, а психосоматика все формы онкологических заболеваний рассматривает как первичное проявление нежелания человека жить. Нежелания внутреннего, скрытого, неосознанного.

Понятно, что рак – не суицид, но существует много форм человеческого поведения, которые по сути есть медленное самоубийство. Например, запойное пьянство или табакокурение. Подростки, начинающие тайком покуривать, могут не знать, но любой взрослый курильщик знает, что это с большой долей вероятности может привести к опухоли, тем не менее многие продолжают курить.

Может быть, сейчас что-то изменилось, но еще 10 лет назад, когда я регулярно бывал в онкоцентре, онкологи курили очень много. Приходил в центр – из всех дверей легочного отделения дым шел клубами.

Я тоже курильщик, хотя понимаю, что рискую. Как объяснить курение врачей, которые ежедневно сталкиваются с последствиями этой привычки? В этом, думаю, есть и амбиции врача. Мол, я-то врач, смогу преодолеть в себе эту болезнь, всем нельзя, а мне можно. И в моем курении, несомненно, есть элемент таких амбиций. С другой стороны, курение – псевдомедитация, возможность уйти в себя. Это отдельная тема, сейчас я хотел бы поговорить о душевных переживаниях.

С онкологией я близко столкнулся в девяностые годы прошлого века, когда почти все наши с женой родители умерли от разного вида опухолей. Как вы помните, тогда жизнь в стране резко изменилась. Я заметил, что многие люди тогда испытывали страх (не отчаяние, а именно страх), и начал понимать, что мой отец, тесть, теща где-то в глубине души не хотели жить в новом мире, который им предлагался.

Для большинства людей очень важен их жизненный статус, самоидентификация. Особенно это важно в нашем возрасте, в среднем. Мы понимаем, что жизнь еще не кончается, но начинает двигаться к закату, и в это время человеку особенно важно понять, кто он, чего достиг, может ли обозначить свой статус словами: «я известный врач» или «я известный журналист» и т.д. Слово «известный» здесь имеет большое значение для многих – даже если они это скрывают, хочется людям, чтобы такое прилагательное, означающее меру их влиятельности, существовало.

Любую экзистенциальную проблему можно выразить только метафорой. Для данной ситуации мне кажутся наиболее подходящими слова Христа: «Вы соль земли». Они мне с первого прочтения Евангелия запали в душу. Считаю, что рак настигает человека, который начинает ощущать, что он больше не соль земли.

Все мы знаем, что соль придает пище вкус. Но до эпохи холодильников она также помогала еде сохраниться – другого способа сохранения продуктов просто не было. Поэтому во всех культурах соль была символом заботы. Обмениваясь солью, люди подчеркивали свою близость и способность хранить друг друга. Так вот, когда человек ощущает, что его творчество, плоды его труда никому не нужны или что ему больше некого хранить, очень часто у него появляется опухоль.

Например, моя бабушка была хранительницей большой семьи – я и с троюродными, и с четвероюродными братьями-сестрами поддерживал связь. Она всегда чувствовала себя хранительницей, и действительно после ее смерти семья распалась, со многими дальними родственниками связь потерялась. То есть для ощущения себя солью земли необязательна широкая известность или востребованность, но хотя бы на уровне семьи, самых близких людей – родителей, мужа, жены, детей, внуков или друзей – она нужна всем. И я не думаю, что уместно говорить о гордыне. Рак настигает и гордецов, и людей скромных, смиренных. Мне ближе метафора «соль земли».

И человеку творческой профессии – писателю, художнику, композитору – очень важно понимать (даже если он делает вид, что ему все равно), что его будут читать, смотреть, слушать еще долго. Художники (в широком смысле слова), которые в это верят, часто и живут долго, а вот те, кто надеется, что написанная книга, картина, музыка тут же принесет славу, часто болеют и умирают относительно рано.

Конечно, какой-то добрый отзыв нужен хотя бы от кого-то: от жены, мужа, детей, от тех, с кем есть связи. Но часто в реальности, особенно сегодня, все так поглощены своими делами, что им даже «некогда» сказать другому доброе слово о том, что хоть он и вышел на пенсию, мы помним и ценим его «роль в истории» – вклад в науку или искусство или заботу о семье.

Не все могут измениться вместе с жизнью

Ощущение, что ты перестал быть солью, появляется в разных ситуациях: у кого-то оно связано с выходом на пенсию, у кого-то – с рабочим спадом, творческим кризисом. В 1990-е годы, когда Ельцин фактически закрыл КГБ – там прошли большие сокращения, некоторые управления ликвидировали, – вне системы, вне конторы оказалось огромное количество «черных полковников» (они могли быть и подполковниками, и даже майорами, но суть не в этом). О них заботились, предлагали открыть фирмы или брали в уже открывшиеся заместителями, в общем, устраивали их, насколько мне известно, вполне неплохо.

Но есть огромная разница между жизнью полковника или подполковника в инженерном управлении КГБ и жизнью директора или замдиректора фирмы. Жизнь директора или замдиректора фирмы – это постоянная суета, беготня, организация, продажи-перепродажи, в общем, все прелести нашего так называемого бизнеса. А не все это могут. В принципе не все. Не знаю, могу ли я. И вот эти люди вдруг стали распадаться на наркологических и онкологических больных – или они спивались, или у них появлялись опухоли.

Разумеется, не все заболели, но очень многие – вспышка была, мне сами онкологи об этом говорили. Ситуация понятна. Эти люди, чуть ли не единственные в стране, жили если не при коммунизме, то точно при социализме. У них с самого начала службы была вполне прогнозируемая карьера, относительно недолгая очередь на квартиру, машину, путевки в хорошие санатории – в общем, понятные и довольно выгодные правила игры. Получали они ненамного больше простых советских служащих, но благодаря льготной системе снабжения были избавлены от той житейской суеты, на которую все мы тратим значительную часть времени.

И вдруг они не по своей воле вернулись в эту суету. Для многих это оказалось непереносимо. Дело не в гордыне, не в болезненном самолюбии. Я со многими из них общался, у кого-то, конечно, была гордыня, но далеко не у всех. Проблема не в бешеном самолюбии, а в том, что они не подходили этому миру, не могли понять взаимоотношения в нем. Надо было что-то в себе изменить, чтобы стать новым человеком – членом потребительского общества. Мало кто смог справиться с этой задачей.

Это один из примеров. Мой папа был настоящим верующим советским человеком. Инженер, беспартийный, он не имел никаких льгот, жил только на зарплату, но искренне верил, что советская власть лучшая в мире. Бессребреник, напрочь лишенный гордыни, всегда поступавший по совести и меня этому учивший.

И вот в середине 1980-х, когда я уже жил отдельно, он читал только что опубликованных в «Дружбе народов» «Детей Арбата» Рыбакова, звонил мне ночью и спрашивал меня – 25-летнего сына: «Саша, это правда было? Правда то, что он пишет?».

Он умер от рака. Мир, где правда перевернулась на 180 градусов, требовал совершенно другого человека, человека какой-то другой веры. Что такое христианство, папа, в отличие от меня не знал, и относился к этому с юмором. Такой здоровый советский инженер. Кстати, беспартийный, но веривший в коммунизм, в советскую власть. Думаю, он тоже встал перед необходимостью стать совсем другим, потому что его схема жизни – на 120 рублей – уже в конце 1980-х не давала жить и, как вы понимаете, не давала она жить честно, в ладу с совестью.

При всей разности судеб и от «черных полковников», и от папы требовалось некоторое перерождение. Например, я много чем занимался – онкопсихологией, наркологией, психотерапией, – но во всех этих областях применимо мое образование, мой опыт. Ни разу не возникало необходимости поменять все кардинально, стать другим.

Большинство тех, кто приходил ко мне в группы по онкопсихологии (сейчас мы в московском ПНД № 23 планируем продолжить эту практику), по разным причинам оказывались перед экзистенциальной необходимостью буквально стать другими, чтобы устроиться в этом мире (не в материальном смысле, а в духовном или психологическом), но не находили для этого сил. А для меня как для психотерапевта (я же не онколог) главное в лечении рака – цели, которые ставит себе человек на будущее за пределами своей болезни.

Понятно, что все мы смертны, более того, это необходимо для нашего развития, творчества. Если бы мы узнали, что мы бессмертны (я говорю о земной жизни), немедленно остановились бы. Куда спешить, если у нас неограниченный запас времени? Книгу или симфонию потом напишу, когда-нибудь, а сейчас лучше полежу на диванчике.

Смерть необходима, чтобы мы действовали. У нас есть неопределенный, но точно краткий отрезок времени, чтобы мы успели стать солью земли. Поэтому главное в лечении онкологии – установить какую-то задачу.

Изначально целей может быть две: забота о других людях либо творчество, которое эту заботу неминуемо в себя включает. Любое творчество имеет смысл, когда человек творит для других, чтобы подарить им красоту, открыть им что-то новое об окружающем мире.

Думаю, если бы существовал реальный Дориан Грей, вместивший свою жизнь в портрет, он бы умер от рака. Потому что такое творчество бесплодно. Творчество во вред людям, например, создание бомбы, других орудий массового уничтожения, тоже часто пагубно сказывается на здоровье. По крайней мере, и среди наших, и среди американских создателей бомб многие умерли от рака, и я думаю, что заболевали они не только из-за облучения.

Чем больше осознанности, тем меньше болезненности

Наверняка многим то, что я говорю, покажется ересью. Хотя все верят, что мозг, душа, тело – единая структура, и руководит всем телом нервная система. Жизнь подтверждает психосоматическую «ересь» – я не раз видел, как люди, которые находили цель и силы бороться с ощущением тотальной ненужности, поднимались.

Например, 58-летняя женщина, филолог, бабушка трех внуков. У нее была традиционная женская опухоль, она села дома, перестала что-либо делать. Мне удалось убедить ее, что, во-первых, необязательно ждать, пока дети позвонят – они работают с утра до ночи, может и сама набрать номер, поговорить, узнать, как у них дела. Во-вторых, не только они, но и она отвечает за то, чтобы ее внуки выросли достойными людьми.

Если у работающих с утра до ночи детей нет сил и времени водить ее внуков по музеям, она тем более должна использовать оставшееся у нее время, чтобы обойти с ними как можно больше музеев, рассказать о как можно большем количестве любимых картин, объяснить, почему любит именно эти картины. Она прислушалась к моему совету, прошло 10 лет, теперь она уже правнуков воспитывает.

Была еще у меня девочка, у которой в 14 лет обнаружили неоперабельную опухоль. Родители посадили ее дома, окружили заботой, все вокруг нее прыгали, а я стал говорить отвратительные для родителей вещи: «Ты сама себя убиваешь. Ты мечтала быть художником? Вот и не сиди дома, а иди в кружок».

Естественно, из-за болезни у нее изменилась фигура, но я был неумолим: «Мечтаешь о любви? Старайся несмотря ни на что выглядеть так, чтобы нравиться мальчикам». Слава Богу, родители ее меня поддержали, и она прожила достаточно долго, умерла в 28 лет. Жила полноценной жизнью, я просто не хочу вдаваться в подробности, чтобы не было так узнаваемо.

Молодых мужчин я очень часто заставлял писать мемуары. Говорил: «У вас же есть свое отношение к жизни, к сегодняшним событиям. Сейчас детям вашим это не интересно, но годам к 30 им захочется узнать, кто они, откуда». Человек написал мемуары, издал за свой счет.

Конечно, рано или поздно все мы умрем. Вопрос в том, доживать свою жизнь в полной беспомощности, разочаровании во всем или до последней минуты жить интересно, чувствовать свою нужность кому-то.

Нет такого возраста и такой болезни, когда человек не может взять умную книжку или Новый Завет и задуматься о смысле жизни, о конкретной занятости, о конкретном творчестве на данном жизненном этапе. Если я задумываюсь и нахожу смысл, я, как правило, дольше живу. Если я не хочу думать головой, душой или духом, за меня начинает думать тело.

Все, что человек не додумал, боялся и не преодолел, хотел выразить, но не выразил, будет выражаться в мышечных зажимах, болях и болезнях. Еще и в сновидениях. У нас нет привычки анализировать собственные сны, думать, о чем они нам говорят, о каких бедах, которые мы не хотим осознавать.

Чем больше в человеческой жизни осознанности (на любом языке, какой вам ближе – психоаналитическом, экзистенциальном, христианском), тем меньше болезненности и тем легче смерть. Болезнь – это всегда некая метафора того, что мы попытались скрыть от самих себя.

Источник