На голодный желудок революцию

Поводом к послесловию стали письма моих друзей.

Из Вашингтона – писатель, музыковед Владимир Фрумкин: “Сережа, перечитал сейчас Ваш очерк к 100-летию Революции. И продолжаю о нем думать. Ибо урок так и не усвоен. Ни в бывшем СССР, ни на Западе. Утопия жива и, опасаюсь, будет жить вечно. Вот опрос 20-30-летних американцев – об отношении к капитализму и социализму. Результат: 50% – за сохранение свободной экономики, 50% хотели бы жить при социализме. Уверен, что многие из них не знают, что это такое. Для их ушей “социализм” звучит привлекательнее, гуманнее, чем “капитализм”. Но это большой и серьёзный вопрос. До того серьёзный, что я не уверен, при каком строе доведется жить внукам…”

На письмо нашего американского коллеги тотчас откликнулся московский журналист, поэт, бывший народный депутат СССР Виталий Челышев: «Ну, в США вообще много левых из университетской среды. Помню мои споры в Университете Миннесоты с преподавателями, аспирантами, и примкнувшими к ним… Это после дневных переговоров, в пивбаре. Кто-то молчал, а кто-то говорил, что мы напрасно так поспешили с закрытием социалистического проекта. А один парень из позднехипповой коммуны рассказывал, как здорово они в коммуне живут при коммунизме. Они выкупили сколько-то гектаров земли, построили там дома, разводят овощи, кто-то следит за птицей и мелкой живностью, другие работают в их детском саду и коллективно воспитывают детей. Денег им на все хватает. Откуда деньги? Так на пособие живут. Какое пособие? Разное. У кого по безработице, у других – на детей. Всё в общую кассу. На мой вопрос, зачем они берут пособия у капиталистического окружения, он ответил примерно так: капиталисты должны делиться… Ну, это парень из коммуны, он не был преподом или аспирантом, но не в том дело. Преподаватель философии (как я помню), с ним в принципе соглашалась…»

Между приведенными в сегодняшних письмах фактами – 25 лет. Новое поколение выросло. Половина – с теми же левыми взглядами. В тот давний год, когда Виталий Челышев спорил с американскими аспирантами и преподавателями в Университете Миннесоты, я в Москве случайно познакомился с сотрудником правительства штата Нью-Йорк. Мы с ним за беседами не одну рюмку чая выпили на нашей кухне. Он, как и многие, по его словам, правительственные чиновники США, исповедовал слегка социалистические взгляды, говорил, что мы напрасно впадаем в эйфорию от будущего капитализма: “Это страшные люди, и если бы мы, правительство, не держали их в железном кулаке, они бы страну угробили!”

Через десять лет после этого разговора (через десять лет после приватизации в России) другой американец, лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф Стиглиц напишет: «Даже «разбойничьи бароны» американского Дикого Запада умножали богатство страны, хотя и отхватывали от него себе немалый кусок. Российские олигархи разворовывали и проедали имущество, оставляя страну ещё беднее».

С другой стороны, нам, рядовым россиянам, трудно понять американскую действительность, например, борьбу их партий. По нашим приблизительным представлениям, республиканцы там ратуют за традиционную Америку – со свободной экономикой, за то, чтобы каждый американец сам зарабатывал себе на всё, чтобы государство как можно меньше вмешивалось в жизнь, не плодило социальных иждивенцев.

Демократическая партия – наоборот, за то, чтобы государство как можно больше помогало слабым.

Может, так и сохраняется равновесие в обществе, в стране. Так и направляется, используется бешеная энергия капитала – на служение всем. Недавно «Новые Известия» обнародовали ошеломляющий факт: государство в США тратит на здравоохранение в расчете на одного человека примерно в 40 (сорок) раз больше, чем государство в России.

Утопия жива. Конечно, тому парню из Миннесоты, как и нынешним 20-30-летним американцам, хорошо бы почитать материалы закрытых (за рубежом они сразу же становились известны, это советские люди о них не ведали) октябрьско-декабрьских пленумов ЦК КПСС, из которых любому стало бы понятно, в каком естественном тупике находится экономика социализма. Не говоря уже о тоталитаризме, отсутствии свободы – как имманентном свойстве системы. Но это ведь – логика. А у них превалируют чувства, вера. Чувства отрицают логику.

Да что нам молодые американцы и их левые взгляды… Ведь даже у нынешних образованных россиян старшего возраста, на себе испытавших социализм в СССР, не питающих иллюзий о советском прошлом, присутствует сожаление об утраченном, как они говорят, равенстве. Что они имеют в виду? Имущественное равенство и неравенство? Тут, однако, не все так просто. Если смотреть из сегодняшнего дня, то нельзя не удивиться парадоксам.

Моя названая мать Римма Васильевна Сергеева была редактором областной партийной газеты, по партийной иерархии – член обкома. Имела дачу – 6 соток и стандартный однокомнатный летний домик, именуемый “собачья будка”. Справа от нас – такая же дача заведующего сельхозотделом обкома партии Виталия Михайловича Юдакова. Душ на участке – железная бочка на раме из брусьев. Вода нагревается на солнце – всё как у всех. Слева – дачка начальника областного управления сельского хозяйства Петра Михайловича Показаньева. По партийно-государственной иерархии он – подчиненный Виталия Михайловича. Но при том – хозяин двухсот совхозов и колхозов, распорядитель всех фондов, финансов, земель, техники, удобрений и прочих материальных ресурсов области. Можно ли нынче представить человека с возможностями Петра Михайловича владельцем «собачьей будки» на 6 сотках?

Я не идеализирую то время и тех людей. Просто страна была другая, другие правила – другие люди. Советские граждане жили в определенном материальном равенстве, причем зарплата рабочих-станочников высших разрядов, например, была повыше жалованья секретаря горкома. Что имела номенклатура при социализме? Да, привилегии. От получения квартир вне общей очереди до получения дефицитных (колбаса, мясо, сыры, фрукты) продуктов в «заказах». Хотя, конечно, на более высоких уровнях привилегии были другие. И мы возмущались. Негодующим шепотом. А когда пришла гласность, громко заговорили со страниц всех газет. Страна горячо поддерживала Ельцина, потому что его основным лозунгом на исходе 80-х годов была борьба с привилегиями номенклатуры. Обнародованные им в 1990 году сведения о дачах высших руководителей государства – обслуга, два этажа, бесчисленное количество комнат, туалетов и ванных, в каждой (!) комнате цветной (!) телевизор – вызвали всенародный ропот. Пятикомнатная (!) квартира первого секретаря обкома партии воспринималась как верх социальной несправедливости. Сейчас каждая средняя сошка имеет коттеджи в сотни тысяч или в миллионы долларов, виллы на берегах теплых зарубежных морей, купленные на очевидно неправедные, не заработанные деньги, а самые богатые – немыслимые латифундии с дворцами, океанские яхты с вертолетами и мини-подлодками, в то время как в сегодняшней России 22 миллиона граждан живут за официальной чертой бедности, то есть в нищете. Более того, из них 12,1 миллиона работают, получая зарплату ниже прожиточного минимума, официально числятся нищими – и мы даже не смеёмся над собой, над своим тогдашним праведным «перестроечным» гневом.

Парадокс истории? Нашего менталитета? Не знаю.

Может, прав был в свое время монархист Василий Шульгин, депутат Второй, Третьей и Четвертой Государственных дум, в феврале 1917 года принявший отречение императора Николая II: «Теория, будто бы революцию делают голодные – неправильна. Её нужно сдать в архив. Революцию делают сытые, если им два дня не дать есть. Такова была Февральская революция в Петрограде в 1917 году. Два дня не стало хлеба – и упала царская власть… Но если людям не давать два месяца есть, то они бунтовать не будут: они будут лежать при дорогах обессиленными скелетами и, протягивая руки, молить о хлебе».

Вполне возможно, сия сентенция в какой-то мере объясняет и левые настроения американской молодежи. «Революцию делают сытые».

У нас же сейчас имущественное неравенство существует одновременно и параллельно с утверждающейся кастовой, сословной системой – по определению экономиста и социолога Владислава Иноземцева. И это неравенство опасней имущественного.

«Идеология «консерватизма» создала первую грань нового неравенства – неравенства «государевых людей» и «холопов», – пишет Иноземцев. – Каждый день мы видим и слышим, что тот или иной чиновник (полицейский, священнослужитель) или его родственник уходит от наказания в ситуациях, когда «простому смертному» гарантирована вся карающая сила отечественной юстиции… Кажется, что страна живет не по Конституции 1993 года, а по «Русской правде»…

(Напомню: «Русская правда» – свод законов XI века; по ним, например, штраф за убийство смерда или холопа – 5 гривен, а за бобра, украденного из норы – 12 гривен.)

Далее Иноземцев делает жёсткий и жестокий вывод: «Продвигая «консервативную» повестку дня, власть на первом этапе, по сути, восстановила близкую и чуть ли не родную для русского человека категорию холопства, хотя и в том её смысле, который вкладывался в это слово в XV – начале XVIII веков: в смысле слепого и верного подчинения всех жителей государю».

«Родная для русского человека категория холопства…» Тезис спорный. Да, в 1861 году в Лондоне метро строили, а у нас – отменяли указом сверху рабовладельческий строй. Но уже через 56 лет бывшие рабы (холопы) повернули штыки против бывших рабовладельцев. На мой взгляд, не имущественное неравенство, а именно кастовое, сословное, века угнетения и привели Россию к революциям в феврале и октябре 1917 года. Взорвалось прошлое, взорвалась накопленная за века рабства подспудная ненависть и подспудная жажда мести.

Вполне возможно, что возрождение чуть ли не феодализма в XXI веке, столь точно диагностированное и сформулированное доктором экономических наук Иноземцевым, и будет накалять обстановку в ближайшие годы и десятилетия. Чем это может закончиться – бог весть.

То есть речь не о равенстве абстрактном, утопическом, а об элементарном равенстве всех и каждого перед законом, об элементарном самосознании и самоорганизации общества. И уже это равенство будет определять правила экономической деятельности – свободной, доступной для всех, а не по замкнутому принципу: власть -деньги – власть – деньги.

История показала и доказала, что ныне существующий в развитых демократических странах капитализм – меньшее из зол мироустройства. Что же до страны Утопии, то она, наверно, будет жить вечно. В мечтах.

История показала и доказала, начиная с первой революции под красным флагом (Иран, VI век нашей эры), что попытки претворить эту мечту в реальность неизменно оборачиваются кровью, террором, несправедливостью. Конечно, если история чему-нибудь учит. В чем есть некоторые сомнения.